"Когда берешь всем известную историю, по поводу которой уже существует так много мнений и предрассудков, остается только одно - быть максимально верным этой истории и постараться по-своему творчески ее изложить. Именно это я и пытался сделать", - Мел Гибсон.
У меня нет религиозных чувств, которые можно было бы оскорбить; у меня просто нет религиозных чувств; но я допускаю, что они есть у других, поэтому приношу сразу все возможные извинения тем, кто будет оскорблен моими измышлизмами (ну а вдруг). Говорю сразу, я не буду обсуждать вопросы и вступать в споры о вере, религии, Библии, антисемитизме и чем-либо подобном. Я попытаюсь говорить только о фильме, просто о фильме, как, например, можно было бы говорить о «Том самом Мюнхгаузене»; хотя это сложно.
читать дальшеСкажу сразу, у меня уже было предвзятое мнение об этом фильме. Ну потому что посмотрела я его только вчера, а наслушалась про кровь и жестокость уже много чего. Поэтому ожидала именно этой самой крови и жестокости и настроилась заранее антисентиментально и антислезливо. Очень хорошо, что я все же посмотрела этот фильм.
Удивляют высказывания «там нет ничего нового»… Конечно, нет. Этот фильм не для знания, он для эмоций и для совести. Это иллюстрация, если хотите. Но как она сделана. Отличная режиссура. Все снято так, как надо, столько сколько надо… Практически по всем показателям, начиная с хронометража и заканчивая пресловутыми кровавыми сценами. А титры? Единственно верное решение. Именно так, на арамейском и латинском, должен быть этот фильм, а минут через 30 уже не отвлекаешься на титры, все становится ясно и так.
Фильм силен своими деталями. Скажем, Понтий Пилат, умывающий руки, или гвозди, забиваемые в руки Христа – не показывают лиц в этот момент...
Один из самых сильных моментов – момент ретроспекции в детство, заканчивающийся тем, как замученный Христос говорит матери: «Смотри, я творю все новое». А ты спустя пару тысячелетий сидишь в кинотеатре воющей страны и понятно, что не сотворено ни хрена нового, мы по-прежнему слепы, равнодушны и ничуть не изменились к лучшему. Хотя это не пробуждает никаких религиозных чувств, Гибсону отлично удался рассказ о последних часах жизни Христа без попыток склонить кого-то в ту или иную сторону.
Пожалуй, одна из самых сильных сюжетных линий в фильме – линия Симона – человека, помогающего Иисусу нести крест. Сильная линия и сильная, прекрасно исполненная роль – от страха к пониманию. В отличие от Иуды. Не понравился, размытый какой-то. Еще категорически не понравилась Моника Белуччи… Ну совсем никакая. И не понравился Пилат, но претензии у меня только к внешности. Также не понравился Петр, фальшивый какой-то, особенно троекратное отречение…
Пара слов о крови и насилии. Все оправдано, все не чрезмерно. Только через такие муки и через такую кровь можно показать величину этой жертвы и силу этой веры и любви. Если бы Гибсон хотел поспекулировать на насилии, мог бы снять фильм про концлагеря – не такая спорная тема. А видящим здесь неоправданно много крови стоит еще раз посмотреть шедевр Тарантино «Убить Билла».
Категорически не понравились некоторые голливудские замашки. Слишком много замедленных съемок, и если в эпизоде с 30 сребренниками это оправдано, то при распятии Христа их чересчур много… Опять-таки самая концовка. Иисус уже без следов побоев и крови поднимается и делает шаг вперед, пронося мимо камеры руку, на которой осталась рана от гвоздя... Ну просто Терминатор, мелькнуло у меня. Клянусь, там даже музыка как в Терминаторе.
Вобщем, это не тот фильм, который станешь смотреть второй раз. Но его обязательно нужно посмотреть. Он не перевернет сознания и не изменит мир к лучшему, и не «построит ничего нового», если уж Мессии не удалось, то куда там кинофильму… Волна уляжется, все пойдет как идет. Но хотя бы на два часа есть повод вспомнить, что мы люди.